Решив обмануть время, Леночка принялась за кроссворд, хотя не столько отгадывала слова, сколько разбирала каракули своих предшественников, основательно попотевших над этой задачей.

Прозвенел телефон. Снимая трубку, Леночка краем глаза посмотрела на часы. Половина восьмого. Только-то? А ей хотелось, чтобы шел девятый. Она расстроилась и сердито сказала в трубку:

— Слушаю.

— Ребенок, — сказал мужской голос, — полотенце не принесешь? Мое куда-то девалось.

Леночка вошла в прихожую десятого номера. Из душевой, заглушаемый шумом воды, раздался голос:

— Спасибо, ребенок. Повесь на крючок.

Леночка повесила полотенце, показала двери язык и вернулась к своему столику. Казакова, так звали жильца этого номера, Леночка не любила. С первого же дня он начал глупо заигрывать с ней, нескромно разглядывая с ног до головы. А когда она убирает номер, Казаков ходит за ней по пятам и задает пошлые вопросы. К тоже вздумал называть ее ребенком. Леночке это ужасно не понравилось, но она решительностью не отличалась, да и начальство требовало вежливого обращения с жильцами. Так она и не осадила Казакова, успокоив себя тем, что в конце концов хуже ей от этого не будет.

Она вновь стала листать надоевший «Огонек». Но не успела прочесть и строчки, как услышала легкие шаги и тихий смех. Не поднимая головы, Леночка узнала молодую пару ленинградцев: Машеньку и Олега. Женатики пробежали мимо, едва успев поздороваться. И уже с улицы до Леночки донесся дружный, несдерживаемый хохот.

Ленинградцы нравились Леночке. Она даже решила, что, выйдя замуж, будет ходить, как Машенька, держась за палец мужа. И так же, как Машенька, не будет разрешать мужу носить ее пляжную сумку.

Хлопнула еще одна дверь, и под уверенными шагами Шахова, жильца из шестнадцатого номера, заскрипели половицы. Шахов напоминал Леночке цирковых борцов, которые останавливались в гостинице год назад. Спина широченная, маленькие, приплюснутые уши, в каждом движении сила и уверенность. Жилец из шестнадцатого номера ей определенно нравился.

Шахов раскланялся с подчеркнутой и шутливой галантностью и бережно пожал ей руку чуть повыше локтя. Леночка с удивлением отметила, что верхняя пуговица на его тенниске еще держится. Несколько дней пуговица цеплялась тоненькой ниточкой, и было совершенно непонятно, как она еще не проиграла этого единоборства.

— Из наших кто появлялся? — взяв «Огонек», спросил Шахов.

Леночка знала, кем он интересуется, и бойко ответила:

— Инженер час назад ушел завтракать. Казаков принимал душ, сейчас, наверное, бреется. Этот, — Леночка ссутулила плечи, опустила руки, собрала на лице весь небольшой запас морщин и, подняв бровь, посмотрела на Шахова исподлобья, — этот еще не вставал.

Шахов рассмеялся, погрозил ей пальцем и ушел в номер Казакова. Леночка снова взялась за кроссворд.

Хлопнула дверь. Неожиданно вернулся Шахов и, грубо подталкивая ее к лестнице, жестко и внятно сказал:

— Елена, администратора сюда, живо!

Убегая, Леночка успела услышать, как Шахов вызывал по телефону милицию.

Вернувшись с администратором, она застала Шахова сидящим в ее кресле. Он о чем-то сосредоточенно думал, курил — точнее, жевал мундштук потухшей папиросы, потом тряхнул головой и сказал администратору:

— Уважаемый, будьте здесь. Сейчас приедут из милиции.

Федот Иванович засуетился, начал задавать вопросы, но ответа не получил ни на один.

А потом началось…

Коридор заполнился людьми. Натягивая поводок, простелилась по ковру огромная овчарка. Повизжав, нырнула в дверь, виляя большим телом, вернулась в коридор, подошла к Шахову и схватила его за брюки. Тот, продолжая сидеть в кресле, похвалил ее и повернул голову к незнакомым мужчинам.

— Хорошая у вас собачка. Чуткая.

Щелкали фотоаппараты, ходили туда-сюда люди, о чем-то говорили вполголоса. Леночка следила за всем этим, ничего не понимая. Из номера Казакова вынесли носилки, накрытые простыней. Молодой парень подошел к Леночке, положил на стол какой-то узел и сказал:

— Это мы возьмем с собой. Вот, я записал.

Леночка положила полученную бумажку в карман передника.

Когда она сдала смену и вышла на улицу, был уже полдень. К этому времени все работники гостиницы знали, что жилец из десятого зарезан. Сведения были абсолютно точные, так как у кого-то оказался знакомый врач, у кого-то брат работал в милиции. Рассказывали даже подробности. Казакова нашли сидящим в кресле, с намыленным лицом и перерезанным горлом.

Спустя два часа Леночка сидела в кабинете следователя, который подробно записывал, что ей двадцать лет, что она член ВЛКСМ, незамужняя и так далее. Потом он еще подробнее расспрашивал ее о распорядке дня в гостинице.

Леночка старалась отвечать на вопросы как можно точнее, но от волнения и напряжения часто путалась. Следователь терпеливо переспрашивал, терпеливо ждал и снова задавал, как казалось Леночке, абсолютно никчемные вопросы.

Выдохнувшись совершенно, Леночка в десятый раз, наверное, повторяла, что ровно в семь тридцать по просьбе Казакова она отнесла полотенце в десятый номер и через дверь душевой разговаривала с ним. Леночка уточнила, что в номер к Казакову не входила. Во-первых, потому, что она сегодня дежурная, а не горничная. Во-вторых, ей известно, что когда Казаков в душевой, то внутреннюю дверь в номер он всегда запирает.

Наконец ее отпустили.

Выходя из машины, Леночка столкнулась с Виктором, который, извинившись, уступил ей дорогу. Виктора она знала давно, он, как и Леночка, был коренным жителем города. Впервые она увидела его на набережной, где пятнадцатилетней девчонкой проводила все свободное время. Он прошел мимо, одетый в курсантскую форму, стройный, подчеркнуто-сосредоточенный, и, конечно, не обратил внимания на ватагу подростков. В отместку кто-то из мальчишек пронзительно свистнул ему вслед:

— Смотри-ка, Витька-то на милиционера учится!

Разгорелся спор, и Леночка, помнится, тоже говорила, что учиться на милиционера глупо.

Потом Виктор стал сотрудником уголовного розыска, и ребята резко изменили свое первоначальное мнение. Была даже выдвинута версия, что уголовный розыск и милиция — большая разница.

Леночка брела по краю тротуара, механически обходя препятствия. Остановившись у киоска, она выпила стакан воды и протянула пятачок.

— Ты что, спятила, Ленка? — услышала она возмущенный голос. — Не здороваешься. Свои паршивые деньги суешь.

Из киоска на Леночку смотрела ее старая школьная подруга.

До начала назначенного им самим оперативного совещания оставалось тридцать минут, а Виктор никак не мог наметить план своего выступления.

Надо же, чтобы убийство произошло именно в отсутствие Николая Федоровича! И он, Виктор Перов, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска, должен возглавлять работу по изобличению и задержанию преступника и при этом еще давать указания товарищам, у которых два-три года назад учился сам.

Виктор был против назначения — ведь по возрасту, стажу и званию он чуть ли не самый младший в отделе. Но Хомяков настоял на своем. Хомяков уехал, ребята к назначению Виктора отнеслись спокойно. Без шуток, конечно, не обошлось, особенно когда он перебирался в этот кабинет. Но в работе товарищи всегда его поддерживают и даже спорят с ним меньше, чем с настоящим начальником.

Но сейчас-то… Что делать? В таком деле, как убийство Казакова, на хороших взаимоотношениях не выедешь. Необходимо составить план работы, суметь выделить главное, не запутаться в мелочах. К тому же возникла непонятная ситуация с москвичами.

Днем зашел Анатолий Иванович. Сам пришел. Хомякова наверняка бы вызвал в райком. А сейчас даже промолчал, что в кабинете накурено, выслушал путаные соображения Виктора, рассказал анекдот и ушел. А еще через час позвонил и сказал, что, если понадобится, городской штаб может выделить в распоряжение угрозыска до ста дружинников.