В волнах

Когда пенистый вал докатился, они уже были высоко, их разгоряченные лица касались холодных зеленых листьев.

Луна светила, как прожектор, и на миг они опять превратились в зрителей.

Все ближе и ближе запрокинутая, сверкающая брызгами грива…

Борису, он находился чуть ниже остальных, было видно, как отрываются от нее, шлепаются о землю и бегут, змеятся, обгоняя вал, плоские передовые струи. Ожесточенно рвутся они вперед, тащат за собой все, что попало, и тут же замирают, отдав всю силу, а на них шлепаются другие.

«Вот и попал в переделку — приключений хоть отбавляй», — успел подумать он.

Вода вскарабкалась на пригорок, задрожала трава, поплыла консервная банка… И тут стол, «спидола», палатки, тяжелые ящики — все закувыркалось, скрылось в бурлящей лавине.

А еще через мгновение застонал дуб, задрожал так, словно включили огромный вибратор. Каждый сучок стал живым, рвался из рук. Листья хлестали по лицам все сильней и больней.

Правая рука Вольского ослабела, потеряла опору.

«Вот и конец, не удержусь, — решил он и подбодрил себя: — Ты всегда хотел умереть быстро, и не в постели, при нотариусе и враче!»

Но вал уже промчался. Ствол продолжал дрожать. Он выдержал, выстоял, а все плыло и кренилось теперь только у них в глазах.

Как загнанный, дышал Басов.

Исступленно выругался Маршан.

Несколько секунд, оглушенный, обессиленный, приходил в себя Вольский, даже не защищаясь от ударов листьев, которые, словно сочувствуя, били все слабее, а потом превратились в огромный веер.

По всей долине, где прежде была лишь пыльная река, теперь текла река настоящая. На черной ее поверхности колыхались белые гривки, спешили вслед за умчавшимся валом.

— Быстрее на водораздел, успеть до следующей волны! — приказал Вольский.

Это был единственный шанс.

Дуб, выдержав все, вдруг начал медленно с жалобным скрипом крениться. Было ясно, что корни сильно подмыты, и следующего удара ему не выдержать.

Они поспешно спускались, цепляясь за сучки занемевшими, расцарапанными пальцами.

Маршан посмотрел в даль, туда, где прежде сияли огни. Там было темным-темно. Понимал: коль волна настигла их здесь, в поднебесье, туда смотреть незачем. И все-таки он смотрел.

На площадке, возле дуба, вода быстро спадала, уже обнажилось несколько голых изломанных веток, жалкие остатки густой поросли.

Борис спускался первым. Вскоре он остановился, начал ощупывать ствол, сначала ногами, потом изогнулся и пошарил рукой.

— Ни сучков, ни коры, как отполировано! — сказал он и, охватив ствол, сколько достали руки, соскользнул вниз. С разлету на ногах не удержался, плюхнулся в воду.

Отфыркиваясь, стоя по пояс в воде, он помог Маршану. Вдвоем они легко удержали Вольского, а масса Басова оказалась слишком велика. Все они окунулись с головой.

Они шли, верней бежали, спотыкаясь о камни, скользя, не чувствуя холода, спеша изо всех сил.

Вольский взглянул на часы — зеленые стрелки ярко светились. Ожидая следующую волну, все они поглядывали то и дело в сторону океана.

— Быстрей! Прошло три минуты, — еле перевел дух Вольский.

Борис шагал рядом с ним, помогал как мог.

— Хорошо, что не жарко! — нарочито весело сказал Маршан, заметив, что у Басова челюсть дрожит и в глазах слезы.

Начался спуск в низину, вода по грудь, по шею — и вот уже надо плыть. Басов режет саженками, хрипло дыша. Какое-то подобие брасса движет вперед Вольского.

— Выдыхайте в воду, будет легче. — советует Борис.

У него второй разряд по кролю, он притормаживает себя, посматривает в сторону волны. Запоздалые белые барашки бьют его по лицу.

Одежда тянет Вольского ко дну, сдавливает дыхание. Он пытается расстегнуть, сбросить куртку, но пальцы не слушаются.

К счастью, плыть пришлось недолго. Басов первым нащупал дно, стал, протянул руку. И вот уже с каждым шагом легче, вода по горло, по плечи, по грудь. Они идут, держась за руки, помогая друг другу.

Еще мельче, еще легче дышать, но и сил уже нет.

Тяжело дыша, Вольский остановился, взглянул на часы.

— Водонепроницаемые, без обмана, стрелка бежит, — пытаясь улыбнуться, выговорил он и уже четко добавил: — Прошло шесть минут. Не знаю случая, чтобы вторая пришла раньше, чем через десять.

— Успеем! — решил Басов, вглядываясь в даль.

Уже ясно виднелись скалы, до начала крутого подъема оставалось метров тридцать.

— Черт! — лицо Вольского скривилось от боли. — Ногу, судорога.

Борис и Маршан подхватили его, почти понесли, и в этот момент, не считаясь с положенным для цунами расписанием, белой молнией сверкнула поперек долины, помчалась на них вторая волна.

— Быстрей! — заорал Басов, вырываясь вперед.

Все ближе впереди скалы, но волна настигала. Не оглядываясь, они чувствовали ее приближение.

— Бегите! — прохрипел Вольский.

Бежать он уже не мог. Падая, последним усилием пытался освободить руки, перестать быть помехой. Маршан не удержался, упал вместе с ним.

Борис почувствовал облегчение. Впереди мелькала спина Басова. В несколько прыжков можно было добраться до скалы, но рядом сквозь воду он видел седую голову Вольского. Он вцепился ему в волосы, в куртку, выдернул из воды, взвалил на плечо, потащил его, и тут обрушилась волна…

Спасение или медленная смерть?

У самой скалы, в последнем рывке, волна достала Басова, но она уже растратила силы.

Он ударился о камень и, выскочив из воды, упал, чувствуя острую боль в колене. По-собачьи, на четвереньках, карабкался он в гору все выше, до самого гребня. Там он хвалился, ловя ртом воздух.

Луна светила ярко. В долине по черной лакированной поверхности опять бежали белые барашки.

Отдышавшись, Басов поднялся. Закричал. Дважды его повторило эхо, и опять тишина. Неужели его спутники погибли?

В этот момент ему показалось, что на него мчится следующая волна. А вдруг и сюда достанет? Надо бежать, взобраться на самый верх, на кратер, и там ждать. Прилетят вертолеты, найдут, спасут, не дадут погибнуть! Но чтобы добраться до кратера, надо было спуститься, пересечь ложбину, пройти у подножия отвесных скал. На это решиться он не мог. Достанет ли волна сюда, это еще не известно, а уж там-то наверняка могила!

И все же решиться пришлось.

Басов медленно брел к ложбине, наконец рискнул немного спуститься. Оттуда лучше была видна долина — только дуб возвышался над водой.

— Неужели все погибли? А ведь волна-то была куда слабее первой, — бормотал он и кричал: — Отзовитесь!..

Издали отвечало ему только эхо.

И снова мертвая тишина, черные тени скал и мучительное ожидание новой волны.

Он добрался до крутого спуска, постоял, стуча зубами от холода, оглянулся назад и отшатнулся.

К нему, распластавшись по земле, бесшумно подползал двуглавый черный человек!

Басов вскрикнул, но тут же сообразил, что это тень, увидел, что головы не две, а три. Он побежал навстречу, забыв про боль в колене.

Они брели еле-еле, покачиваясь, держась друг за друга.

Как счастлив был Басов, обнимая их! Чуть не свалил, но удержал в могучих своих объятиях, бережно посадил на глыбу.

— Меня волна отшвырнула, ногу разбил, хромаю, босой остался, но все ходил, кричал, искал вас. Что пережил!.. — Слезы брызнули из его глаз. Он уже улыбался, ликовал — теперь ничего не страшно…

Все были растроганы.

— Неужели меня не было слышно? — допытывался Басов.

— Было, — подтвердил Вольский.

— Так чего же вы молчали? — удивился Басов.

— Догадаться не трудно. Лежали пластом и, извиняюсь, блевали хором и соло, — сказал Маршан, — Не только крик, даже новая волна нас бы не заставила пошевелиться.

— Нахлебались по горло, — подтвердил Борис.